[indent] Мне кажется, я зря настоял на возвращении в Уиттмор. Это было ошибкой. Глупой, роковой. Сколько бы я ни пытался собрать свою жизнь по осколкам, они всё равно режут меня изнутри. И чем больше пытаюсь это остановить, тем сильнее они впиваются в плоть, заставляя её кровоточить. Всё продолжает рушиться с новой силой. И в итоге остаётся только боль и пустота. Мой внутренний демон рвётся наружу. Я слышу его вой внутри черепа, свирепый, ненасытный. Он тянет цепи, скрежещет клыками, жаждет вырваться и разнести всё вокруг. И я не понимаю, где нахожу силы его удерживать. Мне кажется, что во мне самом почти уже ничего не осталось. И огонь, который разжег Теодор сам того не зная, начинает медленно угасать. Всё настолько осточертело, что я почти готов сдаться. Почти…

[indent] Теодор меня ненавидит. И не смотря на его признание. Ничего не изменилось. Да и вряд ли изменится. Я рушу не только свою жизнь, но и его. Мне не следовало возвращаться. Моё присутствие — это яд. Тьма, что просачивается сквозь каждую трещину моей души и заражает всё, к чему я прикасаюсь. Это моё проклятие. Я даже родителей не смог уберечь. Всё, что сделал Кроули, только на моей совести. Он связал их жизни и теперь каждый раз, когда Тео причиняет себе вред, моя мать платит за это болью. Это разрывает сердце на тысячи осколков. И выход, который я придумал, не приносит облегчения. Он холоден, как лезвие у горла. Но, возможно, это единственное решение. Ведь моя душа всё равно давно прогнила. И я уже не знаю, есть ли смысл этому сопротивляться. Когда я всегда буду монстром, в его глазах так точно.

[indent] И я не могу забыть наше с ним прощание. Его взгляд, его слова, его отталкивание… Каждое движение/слово Теодора будто вырезано в моей памяти каленым железом. Он пожалел, что спас меня. Пожалел обо всём, что между нами было. Моё желание стало приговором. Мой поцелуй в шею всё разрушил. Мои слова «хочу тебя» сожгли мосты дотла. И теперь внутри только мерзость. Всё, что было между нами, рассыпалось в пыль, в один миг. И пусть я всё ещё ярко ощущаю наш поцелуй, он ничего не значит. Для Теодора это ошибка. А для меня это боль. Стоило мне снова потянуться к нему, как получил "пощёчину", не рукой, а гневом в его глазах. Он действительно меня ненавидит. И с этим осознанием моё сердце треснуло. Это была первая трещина, за которой обрушилось всё.

[indent] Я хотел крикнуть, как сожалею. Хотел признаться, что сам себя не могу простить за Лору. Хотел, чтобы он увидел, что я не тот эгоист, каким он меня считает. Но, может, он и прав. Может, вернувшись в его жизнь, я стал именно таким. Жадным, одержимым, ревнивым до безумия. Я тяну к себе то, что считаю своим по праву. И сейчас это Теодор. Словно он — моя вещь. Хотя разумом я знаю, что это не так. Но я не могу бороться с этой жаждой. С ревностью, что выжигает меня изнутри. С безумием, которое с каждой минутой становится только сильнее. Я не могу. И мне бы следовало больше не лезть в его жизнь. Отпустить. Забыть. Но и это я даже сделать не могу. Блять!

[indent] Злюсь на себя. Злюсь на него. Всё кипит внутри, бурлит, рвётся наружу. Эти дни превратили меня в сосуд из ярости, и я сам не понимаю, как он ещё не треснул по швам. Особенно с новостью, что Мария пропала. Каждая клетка кричит от тревоги, сердце рвётся из груди. И первая мысль, как молния в лоб: К этому причастен Теодор. Он ненавидит её. Он жаждет её смерти. Возможно она у него. Возможно...

[indent] И только один предательский голосок внутри шепчет, что это лишь повод его увидеть. Что на самом деле я жажду только одного, снова оказаться рядом с ним. Хоть на мгновение. Хоть в ярости, хоть в ненависти, это неважно. Лишь бы снова быть рядом. Прекрасно понимаю, что скорее всего, Мария у Кристиана. Не зря же он подослал столько вампиров. Логика шепчет одно, но яд подозрения уже течёт по венам. И чем ближе к Теодору, тем сильнее он разъедает изнутри.

[indent] Мне нужно убедиться, что это не Кроули. Услышать от него. Увидеть его реакцию. Я знаю, что иначе не смогу дышать. Но вот в чём ирония... я не представляю, как быть рядом с ним. Чувствую, что стоит нам встретиться, и я взорвусь. От ярости. От боли. От желания. Всё сразу. Вот такой парадокс. Я бегу к нему, хотя эта близость снова может меня уничтожить.

[indent] Каждый шаг к его музыкальному магазину даётся с трудом. Ноги дрожат, тело сотрясается. Гнев вырывается волнами, и я едва удерживаю своего демона на цепи. Он рвёт когтями изнутри, жаждет свободы. А я держу. Держу из последних сил. Но сколько ещё выдержу? Не знаю...

[indent] Я хочу его ударить. Я хочу его обнять. Я хочу его ненавидеть. Я хочу его целовать. Я разрываюсь. Я схожу с ума. От него. И без него. Совсем рехнулся.

[indent] Я резко распахиваю дверь и звон колокольчика на мгновение кажется громче стука гнева в висках. Тут же вижу Теодора. Радует, что он один. Я не даю себе времени подумать. С вампирской скоростью перемещаюсь, хватаю его и с силой прижимаю к стене. Смотрю на него бешеным взглядом, таким почерневшим, будто там источник тьмы. Той самой, что отравляет меня с каждой каплей будто яд. Злоба кипит в венах, пальцы сминают ткань его одежды. — Что ты сделал с Марией?! — слова срываются с губ вместе с яростью, горячим дыханием в его лицо. — Если узнаю, что ты причастен к её пропаже… мне станет плевать на то, что ты связан с моей матерью. Понял?!  — рычу в его губы. И эта близость снова доводит до грани. Он всегда умеет действовать на меня. Я не могу этому сопротивляться. Никогда не мог. Шумно выдыхаю и тут же расслабляю пальцы, отпуская его. Но назад не отступаю, всё также телом вжимаю его в стену. Воздух между нами начинает искриться, я чувствую это каждой клеточкой тела. — Где Мария? — повторяю, но голос дрожит. Но на этот раз не от злости. От сомнения. От проклятого притяжения, что сильнее ярости. Блять...

[indent] Моё дыхание огненное, в нём отчетливо слышно безумие. Оно пропитывает ядовито воздух. И в каждом вдохе, я заражаюсь ещё сильнее. Это словно плесень, что распространяется внутри, заполняет каждый орган, впивается в него чёрными пятнами. И в каждом таком отпечатке чувствуется тьма. Это она ставит клеймо на мне. Это она доводит до безумия. Это она выжигает дотла. Чёртов пепел в моих лёгких, я захлёбываюсь им. Захлёбываюсь этой тьмой, что продолжает овладевать мною. Заполняя вены. Заполняя сердце. Заполняя разум. Дышать становиться ещё труднее. Я начинаю подчиняться ей. И цепь выскальзывает из рук. Едва успеваю схватить. Едва успеваю удержать. Но с каждой секундой это делать всё труднее.

[indent] Ярость с хрустом рвётся сквозь рёбра. Ломает меня изнутри. Удар за ударом, словно хлыст с ржавыми шипами. — Ты всегда так угрожал в её адрес, что действительно, с чего я подумал, что ты как-то причастен... — отвечаю с не скрытым сарказмом, так язвительно, как только могу. И не могу сдержать рык монстра внутри, он всё же срывается с губ.

[indent] — А ты не думал, что может я просто задолбался быть твоим чёртовым псом на привязи? — гневно бросаю и взглядом потемневших глаз прожигаю. Этот огонь так же отравлен, как и я сам. Он не просто сжигает, он заставляет плоть гнить изнутри. Болезненно. Невыносимо. Вызывает боль, от которой нет спасения. Внутренние стены разрушаются. Камень за камнем. Они превращаются в мелкую крошку. Цепи моего демона скрипят, ржавеют. И остается только молится, чтобы удержать его. Если это вообще мне поможет. — Ты, может, и не чувствуешь, как душишь меня, но я ощущаю каждую петлю, что затягивается на горле. Каждую... — шиплю сквозь зубы, ощущая, как ярость продолжает выходить из меня вместе с моих дыхание. Это гремучая смесь, что звенит в воздухе, всё сильнее заполняя его. — Тебе ведь так нравится властвовать надо мной. Затягивать ошейник всё туже. Ставить на колени... Так пожинай плоды своих же решений — вырывается так резко, вместе с рыком чудовища, что почти освободилось от оков. — Пусть всё это будет только на твоей совести, я ведь такой эгоист... Так отыграю свою роль до конца — слова резкие, режущие как острое лезвие и вместе с ними по лицу ползёт скользкая улыбка, мерзкая, чужая. Этот гнев словно выжигает мою человечность, оставляя за собой пустоту и это блядское желание, что не дает покоя. Даже сейчас, я всё ещё хочу его. Грубо. Жадно. Безумно. И это раздражает. Я не должен хотеть. Не должен. Но и сопротивляться этому сложно. Это голод, который мне не подвластен. Только не с ним.

[indent] — И выключай свою театральщину. Актер из тебя никудышный, только в порно сниматься, там ты и вправду знаешь свое дело, отрицать не стану... — произношу язвительно, а улыбка на лице всё такая же отравляющая, полная отвращения. — Как ты уже понял, мне не до шуток — бросаю резко и холодно, и где-то там в отголоске эха слышно, как трескается лёд в моем голосе. Снова хватаю его и в стену вжимаю. Без доли нежности. С особым привкусом ярости в каждом своем движении. — Если бы я только знал. Но меня же блять похитили! И дай-ка подумать из-за кого... — подношу руку к подбородку, такая же фальшивая театральность, как и у Теодора. — Ах, да, вспомнил. Из-за тебя... — мой голос всё такой же холодный, и вместе с ним вырывается очередной рык, который я не способен удержать. Эрозия продолжает разрушать цепи. Блять...

[indent] — И оставь свои жалкие угрозы при себе — наклоняю голову чуть на бок, словно внутренний демон с любопытством рассматривает свою добычу. — Ты ведь прекрасно знаешь, что тебя ждёт, если с ней хоть что-то случится по твоей вине... — улыбка расползается шире, вязкая, мерзкая, полная яда. Она течёт по лицу так же медленно и неизбежно, как отрава по венам. — И боюсь в этот раз тебе не понравится, дорогой — последнее слово выплёскиваю отравляюще в его губы. Практически их касаюсь. И от этой близости снова становиться дурно. — Но... если ты поможешь мне её найти с помощью заклинания, я могу пообещать, что буду вести себя хорошо, хотя бы сегодня. А это случается крайне редко, так что лучше воспользуйся предложением. Иначе я могу разнести твой прекрасный магазин ещё до открытия — слова льются прямо в его губы, я не спешу отстраняться, продолжая держать его в этой вязкой близости. И чувствую, как воздух вокруг густеет, тяжелеет, пропитывается моей тьмой. Он становится ледяным и плотным, несмотря на жар под кожей, что я ощущаю рядом с Теодором. Даже это тепло не спасает меня. Я слишком разгневан, чтобы сосредоточиться на нём. Тьма прорывается наружу вместе с моим демоном. Цепи внутри трещат, звенят, будто вот-вот лопнут. Руки так дрожат. И я почти выпускаю его. Едва удерживаю из последних сил.

[indent] — Ну так что, договорились, Тедди? — приподнимаю бровь, не отводя от него пристального взгляда. И сам не понимаю, где нахожу силы, чтобы не коснуться его губ, когда между нами всего несколько миллиметров. Воздух искрит, как натянутая струна, и каждое мгновение грозит сорваться в поцелуй. Моё тело тянется к его, будто нас держит один проклятый магнит. Эта блядская близость сводит с ума. Мне бы стоило думать о Марии, ведь скорее всего Теодор прав, и она у Кристиана. Мне нужно мчаться спасать её. Но вместо этого я зациклен на его губах. На чёртовом поцелуе, который так и просится. И я знаю, что не могу себе позволить эту слабость. Ярость всё сильнее перемешивается с желанием. Демон царапает болезненно изнутри, клацает громко клыками, всё также рвётся наружу. И я знаю, стоит мне лишь закрыть глаза, стоит сдаться на мгновение, и я потеряю себя.

[indent] Ярость словно красная тряпка перед внутренним монстром. Он только свирепеет, только крепнет, от каждого удара сердца. Удерживать его становится невыносимо тяжело. Кости будто трещат под напором. Дыхание сбивается. А разум медленно скользит во тьму. Моя человечность отходит на второй план. Растворяется. И как бы мне ни хотелось цепляться за другое чувство, за это жгучее, разрывающее желание, я не могу позволить себе такой слабости. Не могу позволить себе потерять остатки себя. Я знаю, что Теодор никогда не позволит мне переступить грань по собственной воле. Я это понимаю. Он это понимает. Да только монстру внутри меня на это плевать.

[indent] — Да пошёл ты нахрен со своими командами! — рявкаю гневно крепко кулаки сжимаю до побелевших костяшек, лишь бы не сорваться. Пальцы онемели от напряжения. — Я не твой пёс! — вырывается с выдохом, и волна гнева прокатывается по телу, заставляя его содрогаться, едва заметно. И мне кажется от этого прилива я просто начинаю краснеть. Ощущение, что Теодор получил свое. Он специально меня провоцирует, а я ведусь снова и снова. Вместо того, чтобы наконец-то включить мозг. Но ярость такой силы, что разум заливает, оставляя лишь слабые вспышки адекватности, словно лампочка на грани перегоревшего контакта. Контакт потерян. Блять. Блять. БЛЯЯЯТЬ!

[indent] — Тебе так нравится со мной играть? Думаешь, твоя призрачная власть хоть что-то значит для такого прогнившего эгоиста, как я? — криво усмехаюсь, и губы едва заметно дрожат от блядской ярости, что рвётся наружу. Она разрывает рёбра, словно дикий зверь, а острые ошмётки костей впиваются в сердце, заставляя застонать. Только стон этот не выходит наружу, он застывает комом в горле. — Ты всё ещё так уверен, что я не решусь на это? — в глазах мелькает огонёк безумия, и мне от этого становится страшно. Язычки пламени не жгут, нет. Они морозом проходят по позвоночнику, оставляя за собой равнодушный след. Острыми корнями впиваются в голову, словно виноградная лоза. Ещё глубже. Ещё больше отравы. Ещё больше безумия. В мозгах. В глазах. На языке. И вот оно подкатывает к самому кончику, застывает отравляющей каплей, готовой вот-вот вырваться наружу.

[indent] — Смотри, как бы после этого я снова не сорвался. Боюсь, следующий раз будет куда грубее, чем, когда ты был в наручниках. Ещё и Баррет станет моей марионеткой. И тогда посмотрим, какое хоум-видео у меня получится записать. Звучит крайне соблазнительно. Даже не знаю, что меня сдерживает отыграться на вас… — каждое слово пропитано ядом, резко срывается с губ. — Но, как я уже сказал, могу себя хорошо вести. И даже не разбить твою драгоценную гитару — бросаю взгляд на закрытый чехол, затем снова на Кроули. — Так что же ты выберешь, Тедди? — театрально поднимаю руки, словно весы, но не отхожу, всё также крепко телом вжимаюсь в его. В одной ладони — желание отомстить за всю его дерзость. В другой — готов быть крайне послушным, сегодня. И это всего лишь за такую маленькую плату, как помощь мне в поисках Марии.

[indent] Но я не дожидаюсь ответа. Он выпускает свою магию, и я отлетаю к стеллажам, снося один из них. Поднимаюсь на ноги и начинаю смеяться. Правда смех уже полон знакомого безумия, того самого, что пеной выплескивается из моего внутреннего монстра. Он отравляющий, смешанный с тьмой. Стеллажи падают один за другим, словно костяшки домино, под воздействием лишь его руки. Помещение дрожит, стекла вылетают с характерным звоном. Мой безумный смех переходит в рычание, громкое, оглушающее. Но Теодору явно сейчас не до меня. Он продолжает крушить всё подряд. Хватает зеркало в раме и разбивает его.

[indent] — О, нет, мой дорогой. Мои блядские угрозы только начинаются — лёд в голосе сокрушителен, а скользкая улыбка, словно змея, медленно ползёт по лицу. — Попробуй, отрежь, чего же ты ждёшь... — бросаю с вызовом и делаю шаг к нему. — Тедди... — выплёскиваю сквозь зубы ядовито. — Тедди — снова произношу. — Тедди — и снова. Каждый раз словно новый удар острым лезвием, прямо под дых. — Мне безумно нужна твоя помощь, малыш — произношу ласково, но с той же издевательской ноткой, делая ещё шаг ближе. — Или мне упасть перед тобой на колени? — бровь вскидываю, а улыбка не сходит с лица, лишь расползаясь сильнее, насыщаясь ядом под кожей.

[indent] — Как же ты добродушен... Решил помочь страшному монстру — театрально, с ядовитым оттенком в голосе проговариваю я. — И что же ты хочешь в плату за свою помощь? Меня послушного… или всё же чтобы я встал на колени? — со смешком произношу, но внутри меня демон всё так же лютует. Рвётся. Рвётся. Рвётся, с проржавевших от ярости цепей. Наблюдаю, как он расставляет свечи, а затем зажигает их. — Как мило с твоей стороны устроить такую… романтическую обстановку — голову на бок наклоняю и с издевкой поглядываю. Хотя трудно отрицать, что, когда он колдует… это чертовски сексуально. И от этого я начинаю заводиться. Слегка. Но всё равно… блять!

[indent] — Могу одолжить тебе не только кровь, тебе стоит лишь попросить… — шутливо произношу я, но всё же выполняю его просьбу. Снимаю с руки нужное кольцо и бросаю к нему. Когда-то оно имело значение. Его подарила Мария, как знак вечной любви. Одно мне. Другое Теодору. И мне бы следовало снять его раньше. Но я не мог. Это была память о нём. О нашей любви. И пусть это касалось нас троих. Это было не важно. Оно имело для меня совсем другое значение. И пусть воспоминания об этом душили моё сердце, крепко сжимая в тиски. Именно благодаря этому кольцу я помнил, что когда-то был другим. Когда-то я был человеком, а не монстром. Когда-то… Но сейчас это не имеет значение. Я не могу хвататься за эти мысли. Это моя слабость. Мне нужно выжечь их, так же бездушно, как Кроули смотрит на меня. Шумно выдыхаю, словно выпускаю скопившуюся боль наружу. Затем подношу запястье к губам и прокусываю кожу клыками, выпуская кровь и протягивая ему руку.

[indent] — И зря ты всё разгромил… Здесь было красиво… — голос срывается, но я стараюсь сохранить ровность. — Ты же и так согласился. А я бы хорошо себя вёл, как обещал. Я не пришёл разрушать твою жизнь. Я просто хочу найти Марию. Это… это всё, что мне сейчас важно… — и пусть мои слова звучат мягко, трудно отрицать, что последние дались мне с трудом. В них была такая отравляющая и тягучая ложь. Сейчас это вовсе не всё, что для меня важно. Он тоже важен. Слишком важен. И несмотря на это, он всё ещё меня ненавидит. Настолько сильно, что разгромил свой магазин собственноручно. Если быть честным с самим собой, это был крайне болезненный укол. Пусть я смеялся, пусть моё безумие рвалось наружу, это была лишь маска. И она давно вся в трещинах. Правда только в том, что я слишком его ревную. Слишком желаю. Слишком люблю. А учитывая наши отношения... это ничерта не хорошо. Это больно. Чёртовски больно. И я бы предпочёл забыть его. Стереть из памяти, словно ничего не было. Но даже это я сделать не могу. Сука, ну какой же я блять слабак!

[indent] Мы доводим друг друга до грани. Я чувствую это каждой жилой, каждым нервом. Слышу в каждом слове Теодора, там не просто раздражение, там ненависть, густая, как яд. И этот яд просачивается в меня, разъедает изнутри, делает дыхание тяжелее. Я тяну воздух в лёгкие, пытаюсь хоть немного успокоиться, ведь он всё же согласился мне помочь. Но легче не становится. Не сейчас. Воспоминания поднимаются одно за другим, глушат, накрывают с головой, не дают дышать. Чёртово кольцо… слишком много в нём прошлого, слишком много боли. Оно не просто металл. Это память, от которой невозможно оторваться, даже когда внутри всё кричит: выбей, выжги, забудь.

[indent] Трясу головой, стараясь выкинуть воспоминания прочь. Какая же это глупость. Не бывает вечной любви. Не с моим везением. Даже мои чувства к Теодору не обладают такой силой. Да, я люблю его. Люблю безгранично. Люблю до безумия. Но… он ненавидит меня. Так яростно, что я знаю, однажды я погибну от его руки. Сейчас он это отрицает, не решается… но я вижу, как эта ненависть глубоко в нём сидит. Она пропитала его всего. Она отравляет воздух между нами каждый раз, стоит мне оказаться рядом. И всё же, зная это, я не ухожу. Я вижу, как он страдает. Но оставить его не могу. Вот такой я, блядский эгоист.

[indent] — Перестань мне угрожать нанесением себе ущерба. Мы оба знаем, что я тебе это не позволю — стараюсь говорить, как можно спокойнее, но дрожь в голосе выдает мои эмоции. Да, я со злости сам его вывел. Но я не желаю ему зла. Как бы там ни было. Я переживаю за него.

[indent] — И хорошо… Обещаю, что ближайшие дни не стану тебя тревожить — выдыхаю с трудом, будто вырываю эти слова из себя. Если быть уж честным, то мне крайне тяжело было на это согласиться. Я знаю, как будет ломать без него. Как будет разрывать пустота внутри. Поэтому не могу ему дать больше этих нескольких дней. Хотя стоило бы. Он заслужил от меня свободу. Он заслужил жить счастливо. ЗАСЛУЖИЛ! Но как мы уже выяснили, я — тот ещё эгоист. И не могу без него. Так что увы. Всё, на что меня хватит, это на жалкие пару дней.

[indent] — Почему ты так удивляешься, что я его ношу? — проговариваю с грустью, едва сдерживая дрожь в голосе. — Это напоминание о тебе, о наших чувствах, о том, каким я был счастливым… — на лице появляется слабая, едва заметная улыбка, несмотря на боль внутри. Это кольцо не раз спасало меня, ту часть человечности, которую я ещё способен удержать. Правда, не знаю, на сколько меня хватит. Тьма проникает всё глубже, обволакивает тело невидимыми когтями, мягко, почти незаметно, сжимает душу. И я понимаю, что я уже в её плену. Возможно, меня уже не спасти. Может, я окончательно потерян… Не знаю.

[indent] — Ты так сексуально посылаешь нахуй, что я бы и не прочь, так ты не даешь… — шутливо проговариваю, пытаясь хоть немного разрядить обстановку. Но тут же понимаю, что мне это почти не удаётся. Я вижу, как Теодору тяжело. Но и мне нелегко. Монстр внутри продолжает вырываться наружу, его ржавые цепи звенят, постепенно распадаясь. Я делаю глубокий вдох, пытаясь вернуть хоть крошечный контроль. Но он так призрачен, что не понимаю, поможет ли это вообще. Тьма дышит мне в спину ледяным дыханием, скользит по позвоночнику. И становится жутко. От этого ещё труднее дышать.

[indent] — Ты мне помогаешь, потому что ты хороший, малыш Тедди — не смотря на последние слова, с моих уст впервые не звучит это издевательски, а наоборот ласково, также как когда-то... Но я уже давно его так не называю. Всё слишком изменилось. И он. И я...

[indent] Он хватает мою руку, и это прикосновение обжигает под кожей. Внутри бьют новые разряды, словно молнии, непрерывно ударяя в сердце. Удар за ударом. Дыхание прерывается, и на мгновение мне кажется, что я вовсе не дышу. Не могу. Теодор отпихивает руку, но облегчения нет. Напряжение только усиливается с его колдовством. Я стараюсь не слушать его слова про "вечную любовь", не концентрироваться на воспоминаниях, они болезненны и снова рвутся наружу. И стоит снова признать, когда он применяет магию, он невероятно сексуален. Я наблюдаю, как кровь медленно извивается по карте, и от этого дух перехватывает. Не то чтобы я раньше не видел, как колдуют ведьмаки. Но видеть, как это делает Кроули — совсем другое. Кровь останавливается, и я сосредоточенно изучаю отметку на карте.

[indent] — Конечно хочу — произношу мягко, а дьявольская улыбка тут же расползается по лицу. Не могу отрицать, что я совсем не против провести с ним наедине какое-то время. Хотя не уверен, что Мария будет рада видеть Теодора. Но плевать. Я не знаю, сколько там вампиров, и вряд ли справлюсь один, так что от помощи отказываться глупо.

[indent] — Поедем на моей машине — проговариваю, не сводя взгляда с Кроули. И чёрт, как же я соскучился по его кудрям, по его губам, по нему всему без остатка. От этих мыслей мой внутренний демон рычит. Он жаждет того, чего жажду и я. Он жаждет его. Блять...

[indent] Мы выходим из помещения на улицу, и я тут же подхожу к машине, разблокирую двери и усаживаюсь за руль. Теодора не пришлось ждать, он сел следом. Я поворачиваю ключ зажигания, и мы мчимся на границу города, чтобы спасти любовь всей моей жизни. Да только ошибочка, эта любовь уже сидит на соседнем сиденье.

[indent] — Давай я помогу тебе восстановить твой магазин. Ты так старался, что меня буквально разрывает чувство вины. Это ведь всегда было твоей мечтой, открыть такой магазин. Я помню... — стараюсь говорить ровно, но голос предательски дрожит. Блять. Бросаю мимолётный взгляд на Тедди. Как же сильно он сводит меня с ума... Но тут же снова концентрируюсь на дороге, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей, что продолжают глушить меня. И, кажется, даже удается. Или только кажется... Как бы там ни было, мы прибываем на место. Я припарковываю машину и вдруг вижу Марию. Она стоит одна. И я уже ничего не понимаю. Внутри, сплошное недоумение, оно застряло в горле, и от этого комка становиться почти невыносимо... Что происходит? Вопрос застывает на кончике языка, так и не сорвавшись.