[indent] Не знаю, зачем я пытаюсь взять себя в руки. Зачем лезу в этот бизнес, который мне даже не интересен, будто он способен что-то исправить. Зачем всё ещё надеюсь, что в этот раз не разочарую отца. Смешно, правда? Они разочаровались во мне ещё до того, как я научился говорить. Так с чего я решил, что теперь всё будет иначе?

[indent] Глупость.

[indent] Глупость чистой воды.

[indent] Но, чёрт возьми, я не могу просто всё бросить. Я не могу уйти, даже зная, что каждый мой шаг бессмысленный. Он мне так это не простит. Он лишит меня всего, а я не готов к такой цене. И от этого так тошно внутри. Я словно закованный в цепи, я продолжаю вникать в тонкости бизнеса. Продолжаю притворяться, что способен быть тем, кем они хотели меня видеть.

[indent] Блять.

[indent] Потому что слова Лукаса перед аварией до сих пор звучат в голове, будто застряли между мыслями и пульсом: Ты способен на многое, Кристиан. Я в тебя верю. Поверь и ты в себя, наконец-то…

[indent] Да только если бы это было так легко. Я ненавижу в себе всё. Ненавижу каждую частичку. Ненавижу каждое действие. Ненавижу каждую мысль. НЕНАВИЖУ! Я презираю то, кем я стал. Разочарован до тошноты. Я — блядский тлен, не имею ценности. Обломок чего-то живого. Сломанный. Пустой. Бесполезный. Олицетворение провала. Разочарование для всех кого я окружаю.

[indent] И это осознание бьёт в грудь, как удар. Боль пронзает сердце острыми иглами. Глубоко. Резко. Беспощадно. Будто само существование стало наказанием за то, что я ещё дышу, а брат — нет.

[indent] Слёзы предательски подступают к глазам. Горячие, солёные — они жгут кожу, будто кислота, оставляя за собой следы. Я провожу пальцами по лицу, смахиваю их, будто стираю саму боль. Словно ничего не происходит. Словно внутри меня не пылает вулкан, готовый разорвать изнутри всё живое.

[indent] Остаётся только ждать, когда он взорвётся. Когда вся эта накопленная боль вырвется наружу и сметёт всё, что мне хоть немного дорого. Когда пепел осядет, а от меня останутся лишь обугленные кости, да сердце, пропитанное ядом.

[indent] Я глушу себя наркотиками, лишь бы не чувствовать. Лишь бы заглушить этот холод, что сжимает душу ледяной хваткой. Лишь бы не помнить, кто я. Ничтожество. Ошибка. Пустота, спрятанная под маской притворной улыбки. И с каждой дозой кажется, что становится легче. Но это ложь. Она просто помогает не чувствовать, как я медленно разлагаюсь изнутри. Это всё лишь временное решение. Дешёвая попытка заткнуть дыру в груди, которая всё равно будет кровоточить. Я знаю, чем всё закончится. Знаю свой исход так же ясно, как чувствую пульс под кожей.

[indent] Это не жизнь — отсрочка неизбежного. Я тяну время, словно оно способно исцелить, хотя на самом деле просто медленно гнию изнутри. Каждый раз обещаю, что это в последний раз. Каждый раз лгу себе.

[indent] И где-то глубоко внутри, я уже смирился. Я сам себе подписал приговор. И спасения для меня не будет. Я заслужил этот холод. Я заслужил эту боль. Заслужил это чувство вины. Заслужил...

  [indent] Беру стакан с виски и опрокидываю его в себя залпом. Горячая жидкость обжигает горло, разливается по телу, будто обещая облегчение, но это всего лишь обман. Я пью не ради вкуса, а ради того, чтобы хоть немного заглушить тревогу, утопить в алкоголе собственные чувства.

[indent] Но напиваться нельзя. Я же обещал себе. Глупое, наивное обещание, которое всё равно нарушу, если не сегодня, то завтра. Всё равно. Но сейчас я должен держать себя в руках. Сегодня важный день. У нас закрытая вечеринка, всё внимание приковано к нашей компании. Руководитель обязан быть собранным, уверенным, безукоризненным.

[indent] А я? Я уже на грани. Хочется сорваться, пойти в уборную и вдохнуть немного "ангельской пыльцы", лишь бы притупить нервное дрожание внутри. Но нельзя. Не сегодня.

[indent] Нервы натянуты до предела. Данталиан всё ещё не появился, а без него весь этот вечер просто фарс. Он лицо компании, чёрт возьми. Достаю телефон, пальцы дрожат, но я всё равно быстро набираю сообщение:

[indent] Одним движением пальца отправляю сообщение. Экран гаснет, а злость только растёт. Он снова подставил меня. Мало того, что в прошлый раз кончил прямо на грёбаный контракт, послал меня и исчез, так теперь ещё и выёбывается, нарушая договор.

[indent] Я стискиваю челюсть. Да, возможно, мне понравилось, как он касался к себе, как стонал, как доводил до пика. И если быть уж честным самим с собой, то понравилось слишком сильно. Но думать об этом я не собираюсь. Ни сейчас, ни когда-нибудь. И без того хватило как он действует на меня. Он разжёг во мне пожар, от которого я до сих пор не могу прийти в себя. И когда он в прошлый раз ушёл, я не выдержал. Мне пришлось снять это напряжение. Огонь внутри сжигал, требовал выхода, пока не оставил после себя только пустоту и стыд. Повезло, что отец с Филлипом куда-то ушли и меня никто не беспокоил. Никто не видел, как я поддался очередной жалкой слабости.

[indent] Но хватит.

[indent] Этот мудак не заслуживает моих мыслей. Не заслуживает ни секунды моего внимания. Руки дрожат. Я-то сжимаю их в кулаки, то снова разжимаю, пытаясь хоть как-то удержать контроль. Глубокие вдохи, выдохи — впустую. Воздух будто вязнет в лёгких. Блять.

[indent] Не знаю, сколько прошло времени — минута, час, вечность. Но наконец-то я увидел Данталиана. И, конечно же, вместо того чтобы выполнять условия грёбаного контракта, он веселится. Смеётся, пьёт, флиртует. Совсем охерел. Гнев поднимается изнутри, расползается по венам, как яд. Он жжёт, давит, требует выхода. Я протискиваюсь сквозь толпу, чувствуя, как с каждым шагом становится труднее дышать. Музыка гремит, огни режут глаза, но я вижу только его.

[indent] Резко хватаю за кудри, впиваюсь пальцами в его волосы и натягиваю голову назад. Грубо, намеренно, так, чтобы он понял, кто здесь главный. Наклоняюсь к самому уху, почти касаясь губами его кожи.

[indent] — Ты что, совсем охренел? — рычу, чувствуя, как собственный голос дрожит от злости. — У тебя есть условия контракта. Немедленно возьми себя в руки. Или тебе напомнить, чем закончится неповиновение? В этот раз тебя не спасёт твой член — слова срываются горячим шёпотом. Я до сих пор держу его, не отпуская. Делаю глубокий вдох, заполняя лёгкие запахом его парфюма — терпкий, сладкий, с примесью дыма и чего-то опасного. Он кружит голову моментально. Желание вспыхивает внезапно, обжигающе, подло. Я резко отпускаю, будто обжёгся. Делаю выдох, пытаясь избавится от этого проклятого аромата, стереть его из памяти. Но не выходит. Он въелся, как грех. И чем сильнее я злюсь, тем сильнее хочу. Блять.

[indent] Чёртово желание растёт внутри, раздувается огненным шаром и прожигает меня. Мне нужно взять себя в руки. Нужно вспомнить, что я больше не имею права на слабость. Сегодня я в роли руководителя, и не могу позволить себе всё просрать, как обычно. И если быть честным, дело ведь не только в наследстве, не только в деньгах отца. Всё гораздо глубже. Я просто не хочу снова подвести Лукаса. Знаю, что это звучит глупо, отчаянно и бессмысленно. Он мёртв. Он больше не может похвалить. Не может обнять. Не может сказать, что гордится мной. Он ничего уже не может. Потому что я, чёрт возьми, виноват в его смерти. Не стоило ему звонить в ту ночь. Не стоило втягивать. Но я, как всегда, был обдолбан, и это решение стоило ему жизни.

[indent] А самое отвратительное, что даже сейчас я думаю о дозе. О том, чтобы сорвать этот чёртов костюм, забыть обо всём и пойти веселиться, как остальные. Мне так отчаянно не хватает чувства лёгкости, забвения, отключки. От этой ответственности я задыхаюсь. Слишком много всего легло на плечи, слишком сильно давит. И я не знаю, как справиться без допинга. Правда не знаю.

[indent] И как же мне сейчас хочется забыться. Просто выкинуть из головы всё дерьмо, что гложет изнутри. Веселиться, смеяться, пить до потери сознания, как раньше, когда Лукас был рядом. Он один меня понимал. Не осуждал, не читал моралей, не отворачивался. Даже когда я творил полную хуйню, он просто был рядом. Он был всем для меня. Всем...

[indent] Да только всё это оказалось напрасно. Какая бы вера в нём не жила, я всё равно всё просрал. Я ни на что не способен. Никогда и не был. Он был моим миром. Моим светом. Моим спасением. А я... даже это умудрился испортить. Сколько бы лет ни прошло, я продолжаю падать. Ниже. Глубже. И даже когда, казалось, достиг дна, я всё равно не остановился. А Лукас... он продолжал верить. Продолжал держаться за надежду, которую я давным-давно растоптал. До сих пор не понимаю... зачем. Я не заслуживал этой веры. Не заслуживал его любви. Лучше бы он относился ко мне с таким же презрением как родители. Так было бы куда проще. Но он был другим. Всегда. Не знаю, в кого он таким пошел. В нём не было ни капли той тьмы, что досталась мне. Он был лучшим. Самым светлым. Самым добрым. И я уверен, он бы мог изменить этот грёбаный мир. А я всё уничтожил. Не только сгнил сам, но и потянул за собой единственного, кто в меня так верил. Чёртов ублюдок. Мразь, которая ничего хорошего не заслуживает.

[indent] Тяжело выдыхаю, чувствуя, как грудь будто сжимают изнутри. Взгляд всё ещё цепляется за Данталиана, так упрямо, так отчаянно. Словно за последнюю соломинку, что удерживает на поверхности. Абсурд. Я ведь сам понимаю, чем это закончится. За этим не может стоять ничего, кроме очередной погибели. Я токсичен. Я разъедаю всё, к чему прикасаюсь. Я само разрушение, обёрнутое в кожу. И даже если предположить глупость, что ему будет это интересно. Это не так. Он ясно дал понять. Так к чему эти фантазии? К чему это блядское желание, которое никогда ни к чему не приведёт? Так что возьми себя в руки Кристиан. Просто блять возьми!

[indent] Да только как, чёрт возьми, это сделать, когда он бесит до дрожи, до сжатых кулаков, до того, что хочется либо ударить, либо поцеловать. Когда каждое его слово, каждый взгляд, каждое движение пробуждает во мне то, что я старательно пытался в себе убить. От этого всепоглощающего гнева становится только хуже, я желаю его сильнее, чем ненавижу. И это желание пульсирует под кожей, расползается по телу горячими волнами, как ядовитая плесень, что медленно, но верно захватывает всё живое. Огонь вожделения проникает глубже, впрыскивается прямо в кровь, отравляя здравый смысл. Дыхание сбивается, становится прерывистым, и я уже не понимаю... от ярости это или от того, что отчаянно хочу ощутить эту чёртову близость с ним.

[indent] — Даже если бы я что-то и принял, тебя это вообще не касается. Это я здесь руководитель, а не ты. Не забывай своё место... — голос хрипит, а последние слова вырываются почти рыком, с глухой яростью, что расползается под кожей, как раскалённый металл. Но, чёрт возьми, отрицать невозможно, эта близость снова сводит с ума. Он стоит слишком близко, дышит так, что воздух будто становится тяжелее, гуще. Его шепот ядовит, словно сладкий дым, вплетается в сознание, туманит мысли, душит остатки контроля. И чем сильнее я стараюсь не поддаться, тем глубже этот яд проникает, оседая где-то в груди, рядом с сердцем.

[indent] — Да пошел ты... — слова срываются резко. Слишком многое он о себе возомнил. И да, он действует на меня гораздо сильнее чем я мог предположить. Но это всё не важно. Он чёртов мудак. Он отходит и делает поклон, продолжая издеваться. — А теперь послушай меня... — делаю шаг к нему и хватаю за одежду, крепко сжимая дрожащие кулаки. Злость закипает, бурлит словно лава. — Если из-за твоего поведения мы потеряем спонсоров, то отрабатывать будешь лично... — ещё крепче натягиваю за ткань, не в силах отпустить. Гнев неконтролируемыми волнами бьется внутри о стенки сердца.

[indent] — Надеюсь ты понял, что я больше не позволю тебе такое поведение как было в прошлый раз — хриплю, задыхаюсь... и чувствую, как близость с ним продолжает пагубно действовать на меня. И пусть мне понравилось смотреть как он дрочил, это ничего не значит. Он совсем охренел. — И да, тебе лучше сходить за шампанским и принести бокал своему королю. Ну и от тоста я не откажусь… — слова звучат ядовито, а притворная улыбка скользит по лицу, маской скрывая всё, что творится внутри. Я отчаянно пытаюсь держать себя в руках, но чёрт возьми, как же это тяжело, когда он так сильно выводит меня из себя.

[indent] Наклоняюсь к нему ближе, почти касаюсь губами его уха: — И в конце вечера жду тебя у себя. Проверим насколько тебя не возбуждают парни. И не беспокойся, я ознакомился с твоим прайсом, как оказалось, ты не особо то дорого стоишь... — горячим шепотом выдыхаю и тут же отстраняюсь, разжимая кулаки. — Жду своё шампанское... — губы растягиваются в ленивой, самодовольной улыбке. На самом деле я ненавижу шампанское. Но мне слишком приятно смотреть как в его глазах загорается ярость, как он с трудом сдерживается, чтобы не взорваться. Это мой яд. Это моё больное удовольствие.

[indent] Гнев не знает пощады. Не знает границ. Он бушует внутри яростными волнами. Одна за другой. Словно буря, что сносит всё на своём пути. И всё, что я пытаюсь удержать, крошится где-то внутри, как гранит под ударом молота. Контроль тает, практически испаряется. Мне так хочется сорваться. Плюнуть на всё. Принять дозу, потому что я больше не выдерживаю. Потому что это не я, это чёртова оболочка обтянута кожей, что подчиняется отцу.

[indent] Забавно... Я так сильно жажду его одобрения, хотя знаю наперёд, что вновь разочарую. Так зачем этот спектакль? Зачем притворяться тем, кем я не являюсь? Какой из меня руководитель? Я даже сдержать себя не могу, когда Данталиан рядом. Он раздражает меня. Он бесит меня до изнеможения, словно знает мою слабость и нарочно давит на неё. Он провоцирует на зло, и я почти готов взорваться. И готов унизить его при всех, показать, кто здесь босс. Да только не могу себе позволить. Как бы мне не хотелось. Не могу...

[indent] И эта невозможность такая едкая, как соль в открытой ране. Хочется кричать, рвать и биться об стену, но я стою и сдерживаюсь. Потому что выбора у меня нет, я словно заложник в собственной клетке. И я не знаю, как из неё выбраться.

[indent] И мне бы стоило выдохнуть. Я ведь только почувствовал свою власть над ним. Но он снова за своё. Дерзкий мудак. Иначе о нём и не скажешь. СУКА! Да, он принёс шампанское, но вместо того, чтобы нормально отдать, он вылил его себе в рот, а потом сплюнул. Подошёл и в руку мне сунул этот чёртов бокал. И в этот момент я почувствовал, как очередная волна гнева прошла по телу. До дрожи. До жара внутри. Как же мне хотелось вылить содержимое на него. Плеснуть прямо в лицо. Гневно. Неконтролируемо.

[indent] Но даже это я сделать не смог.

[indent] Я просто застыл.

[indent] Сука!

[indent] Он продолжал говорить мне гадости, а я стоял и дрожал от бешенства. И в этом пиздеце только одно единственное выбило меня из колеи, этот краткий поцелуй в щеку. Что это вообще такое было? И как это воспринимать? Когда он так бесит. А потом так издевательски целует. — Да пошел ты... — только и успеваю произнести, да только он уходит, и я не уверен, что он меня услышал.

[indent] Данталиан даже не вздумал останавливаться, говоря свой тост. Он продолжает издеваться надо мной, продолжает бесить. Вся его речь только и заставляет утопать в гневе. И я со злости чуть не выпил это чёртово шампанское с его слюной. Вовремя себя остановил. Пришлось идти к ближайшей стойке, чтобы поставить бокал. И пока я шел, это хоть немного привело меня в чувство, правда рука всё ещё предательски дрожала. Возвращаюсь на то место где стоял ранее, словно ничего не случилось. Но гнев кипит в потемневших зрачках, в каждом вдоха и в каждом выдохе, в каждом ударе сердца. Блять!

[indent] Он заканчивает свой тост и спускается снова ко мне. И я прекрасно знаю зачем, ему нужна новая доза издевательства, новая доза моего гнева. Чёртов ублюдок! Кулаки сжимаю крепче, но руки предательски дрожат. Ярость внутри меня бушует, бесследно стирая остатки спокойствия. Он снова наклоняется. Снова шепчет на ухо, и от этого шёпота становится тошно и горячо одновременно. И блять, как же хочу его оттолкнуть. Эта близость слишком губительна, она соблазняет и душит одновременно. Он доводит до излома внутри, до треска, что заглушает разум. И когда внутри всё затихает, остается только один кислотный звук: Бесит. Как же он меня сука бесит!

[indent] — А ты видимо забыл, что с тобой будет за нарушение контракта. Так что оставь свои угрозы при себе. Хочешь поиграть со мной, так давай, поиграем... — злостно проговариваю сквозь зубы, не в силах сдержать свои эмоции. И с каждым словом, с каждым взглядом на него, дрожь внутри только усиливается. Смешивается с пламенем вожделения, что всё ещё неконтролируемо полыхает внизу живота. И я не должен его хотеть. Даже думать об этом не должен. Но не получается иначе. Он не просто меня бесит. Я жажду его. Жажду указать его место в любимой позе. Жажду вбить в него покорство с каждым блядским толчком. И от этого ещё сильнее злюсь, правда в этот раз сам на себя.

[indent] Делаю шаг назад, резко отстраняясь. Пытаюсь выдохнуть этот чёртов огонь внутри, что возник от нашей близости, прогнать его прочь. Хочу избавится от Данталиона. От его запаха. От его взгляда. От его ядовитых слов. От притягательной ухмылки, что цепляет до костей. И от сладкой мордашки, что заставляет член напрягаться. Я хочу его вычеркнуть. Хочу забыть. Стереть из памяти к чертям.

[indent] — Так что пошёл ты нахрен со своим тостом, со своим шампанским и со всеми этими пустыми угрозами — голос рвётся из горла, хрипит и трескается, не свожу с него пристального взгляда. — И не бойся, в стороне ты точно стоять не будешь… ты будешь там, где положено. На коленях — грубо срывается с моих губ. Я весь дрожу. От желания. От безумия. От этой чёртовой близости, что сводит с ума. — Если до тебя ещё так и не дошло, то напоминаю, у тебя контракт... И это ты мне подчиняешься, а не я тебе. Уяснил? — слова резкие, холодные, а гнев всё также бушует волнами внутри, пробирает до самых костей.

[indent] И я чувствую, как грань между нами трещит как стекло, разбивается с гулким хрустом. И я не знаю, чего хочу сейчас больше... Пнуть его в грудь или впиться в губы жадным поцелуем, резко хватая за затылок. Хочу заглушить эту ненависть и влечение одновременно. Чувствую, как желание и ярость смешались в одном голодном порыве, и я стою, разрываясь между ними. Сука.