[indent]Не о такой жизни я мечтала. Конечно, я понимала заранее, что будет безумно не легко и придётся расстаться со многими аспектами своей привычной подростковой жизни и мне казалось, что я даже готова взять и повзрослеть. Но как оказалось, это не делается по щелчку пальцев. Реальность оказалась гораздо сложнее мысленных иллюзий.

[indent]Я практически каждый день сижу в четырёх стенах с того момента, как переехала к Андеру. Это было общим решением, потому что так спокойнее. Меньше слухов, меньше возможностей для того, чтобы отец что-то разнюхал. Да, возникли некоторые проблемы с переводом на домашнее обучение, но благо на моей стороне была Асусена и она каким-то образом смогла поставить моего отца на место. Он в свою очередь не упустил возможности снова сказать, что я избалованная девчонка, что не думает о будущем. Забавно, только о будущем я и думаю. В любом случае отец вновь просто махнул рукой на мои "капризы". Это было на руку. Поначалу. А затем я начала сходить с ума от одиночества, тоски, от невозможности нормально общаться с ровесниками, от невозможности посещать занятия как все. День за днём, капля за каплей усталость копилась и копилась.

[indent]На самом деле в первое время всё казалось не так. Знаете этот радужный период, когда начинается новый этап, отношения становятся серьёзнее, но это всё ещё букетно-конфетный период. Да, мы не сразу привыкли жить вместе, но это нормально, а затем всё и вовсе стало работать как часы. Мы с Андером и правда были счастливы. А ещё он таки поборол рак. Пожалуй, это самое счастливое воспоминание из всех. Доктор приехал на дом с широкой улыбкой на лице и последними снимками. На самом деле я ничего не слышала после вердикта, слишком огромное счастье переполняло. И я вновь пожалела, что заставила его изменить свою жизнь. Теперь уже настоящую жизнь. Это продолжало меня грызть.

[indent]Как и сам факт беременности. Как и тайна, которую я так бережно храню. Несколько раз я пыталась завести об этом разговор с Андером, но он всегда категоричен. Якобы мы должны забыть об этом и больше никогда не поднимать этот вопрос. Да, очень легко делать такие заявления, когда ты всего лишь знаешь, а не участвовал. С беременностью проснулось новое обострённое чувство вины. А если в итоге всё раскроется и ребёнок останется без матери, потому что меня отправят отбывать наказание? Что тогда скажет Андер? Но он и слушать меня не хочет. Но я должна понимать хотя бы чего ждать.

[indent]Андер работает на износ. В последнее время я практически постоянно одна дома и делу это нисколько не помогает, я по настоящему схожу с ума. Эти стены давят, эти мысли грызут изнутри и я хочу просто выбраться на воздух, подышать, что и делаю, но оказываюсь перед полицейским участком. Ноги сами туда привели и мне ничего не оставалось кроме как сделать то, зачем пришла. Не долгий гипотетический разговор с одним из офицеров дал понять, что долгое покрывательство и лже свидетельствование до этого повлекут за собой определённые последствия, озвучивание которых мне не понравилось и напугало лишь ещё больше. После участка ноги понесли меня в знакомый переулок, к знакомому дилеру и вот в сумке теперь лежит пакетик белого порошка и эта мысль успокаивает.

[indent]Я только вошла в комнату, собираясь расслабиться, когда в комнату ворвался Андер. Я вздрагиваю, но тут же натягиваю на лицо беззаботную маску. Опускаюсь на кровать и снимаю туфли — И тебе привет, но для начала сбавь тон, мне нельзя нервничать, мы ведь беременны — натянутая улыбка выдаёт нервозность. Андер кажется взвинченым и не особо настроенным на диалог. Сумка лежит рядом на кровати и я искоса на неё поглядываю. Ну вот, стоило мне выйти из дома, как кто-то что-то видел. Вздыхаю глубоко — Знаешь, даже если не поднимать тему проблема на испариться и нам давно следует об этом поговорить — в конфликтах я всегда выбираю нападение, чем защиту — И если уж на то пошло, это не твоя проблема, ты в этом не участвовал, тебе ровным счётом не грозит, а я устала жить в подвешенном состоянии. Я вообще устала так жить — руки неопределённо в стороны развожу даже сама не зная что именно имею в виду — Пока я всего лишь задала несколько гипотетических вопросов и получила несколько гипотетических ответов — стараюсь говорить спокойно, непринуждённо, но я не могу полностью скрыть что я нервничаю и вообще нахожусь на грани срыва. Пальцы тонкие заламываю, заставляю себя стойко выдерживать его взгляд и не дрогнуть. Это оказывается сложнее, чем я думала.

[indent]— У тебя сегодня короткая смена? Надо же, за сколько дней мы видимся в первый раз? А мне ни объятий, ни поцелуя — в задумчивости поговаривают, стараясь увести тему в любое другое русло, но говорю дурные вещи. Андер старается как может и я не имею никакого права ни в чём его упрекать. Он тоже многим пожертвовал, напоминаю себе, но сейчас так взвинчена, что не могу рассуждать здраво. Кажется, мы не разговаривали целую вечность, столько недомолвок накопилось. Знаю, он устал, но и я тоже устала и мне есть что на всё это сказать.

[indent]Ответственность. В последнее время её стало слишком много и мне вновь хочется стать обычным капризным подростком. Хочется убежать, спрятаться и убедить себя, что всё это происходит не со мной. Просто очень длительный сон, самый настоящий кошмар, который полностью захватил меня в плен. Так думать легче, проще, чем продолжать заставлять себя смотреть на мир объективно. Всё оказалось труднее и я медленно, но верно начинаю приходить к выводу, что я себя переоценила так же, как себя переоценил Андер. Я прекрасно вижу, как он устаёт, прекрасно вижу, как он нервничает, прекрасно вижу, как этот же самый груз ответственности давит на его плечи. Иногда мне хочется освободить его от этого. Собрать вещи, пойти своей дорогой и заставить его пойти своей, чтобы он жил нормально. Иногда напротив мне хочется съязвить мол ты ведь сам этого хотел, но никогда подобного не делаю. Не позволяю усталости и эмоциям верх взять, ибо Андер подобного точно не заслужил.

[indent]Он прошёл через один круг ада, не по собственной воле и с лёгкостью по желанию нырнул во второй. В этом я вижу огромную любовь, заботу, но принятие даётся мне сложнее чем я думала. Я всё ещё считаю себя виновной в том, что всё у него отобрала. Он думает, что я сплю, когда он возвращается ночью с работы. Думает, что я не слышу его обессиленных вздохов. Думает я не вижу какой тяжёлой, ленивой походкой он отправляется в душ. Думает я не слышу сквозь воду тихие крики отчаяния. Думает я не чувствую, как он ворочиется с бока на бок, потому что мысли одолевают и он не может заснуть. Всё это причиняет мне нестерпимую боль, но я молчу, буквально прикусываю язык, чтобы не сболтнуть лишнего. Он хочет, чтобы я видела в нём опору, поддержку и защиту и я позволяю. Но сейчас так сильно раздражена, что его слова выбивают из колеи.

[indent]Слова заставляют на губах заиграть едкую улыбку, которая скрывает истеричный смех. Андер так и не понял или не знает глубину всего случившегося в тот день. Но в этом нет его вины, сомневаюсь что Поло выложил ему всё от и до.

[indent]— Да уж, прекрасный план, понадеялся на Поло, который плевать хотел на всё это и на нас тем более. Он трус и его вполне устраивает это понимание — выговариваю холодно. Всё из-за этого ублюдка — Так что не строй иллюзий, ты не сможешь заставить его признаться, никто не сможет заставить. Даже если узнают его мамы, они скорее его отмажут, чем дадут своему блистательному отпрыску сидеть в тюрьме — презрение так и просачивается в тоне голоса, в каждом слове. Но оно всё к Поло обращено — Но хорошо-хорошо, допустим он вдруг найдёт в себе совесть и признается, ты представляешь что будет дальше? Он сдаст меня даже без напряга, потому что не захочет отдуваться один, захочет утащить меня на дно и так как я не пришла в полицию раньше наказание за лже свидетельство будет хуже, в разы хуже, Андер — эмоции меня душат и я даже не замечаю, как повышаю голос. Нельзя нервничать, нельзя, но я не нахожу сил бороться — Но дальше начнётся самое интересное, потому что будет касаться моего отца. Ты хоть в курсе из-за чего конкретно Поло убил Марину? Из-за шантажа. Из-за часов моего отца, в которых хранилась информация. Полетят головы, Андер и вовсе не одна — проговариваю чуть тише, но всё так же холодно и строго. Это будет начало конца, в котором далеко не всем удастся спастись. Проговорив всё это вслух я готова разрыдаться от новой волны тотального бессилия. Выход слишком мало, безумно мало. Без признания Поло все мои слова будут считаться очередной клеветой, что мне очень доходчиво объяснил офицер с которым я разговаривала. Я загнанная в лабиринте мышка, не способная учуять запах сыра на выходе, просто потому что его элементарно нет. Этот разговор отнимает силы и заставляет опустить напряжённые плечи.

[indent]— До семьи нам далековато. Мы два подростка не закончивших школу — пусть слова жестоки, но они правдивы и Андер должен это понимать. Пусть его объятия согревают, но именно сию минуту мне легче не становится, я не могу расслабиться. Я задыхаюсь в этой комнате, в этих объятиях. Я знаю, что люблю его глубоко и безмерно, но этого пока недостаточно чтобы пройти через всё, что мы проходим и через всё, через что ещё придётся пройти — Сделка тоже не вариант. Без признания Поло не вариант всё, а с ним кажется всё ещё хуже. Но я не могу жить с этим. Не могу врать Гузману, не могу смотреть в его глаза. Да и ты, уверена, тоже. Мы погрязли в этой лжи и я не знаю сколько ещё смогу. Я на пределе. И чёрт, я устала сидеть в четырёх стенах — аккуратно высвобождаюсь из его объятий и вновь опускаюсь на кровать, случайно сумку на пол смахиваю, содержимое которой тут же оказывается на полу и я тут же хочу провалиться сквозь землю. Несколько секунд мы замираем, я прекрасно понимаю, что он видит этот пакетик, но слова застревают в глотке. Оправданий нет, абсолютно никаких.

[indent]— Я не собиралась принимать — тихо говорю — Просто проделала ритуал, который хотя бы отдалённо похож на мою прежнюю жизнь — я не хочу чтобы Андер постучал это каким-то упрёком — Дело не в тебе и не в ребёнке. Просто... я не знаю, для меня всё это слишком, я устала — в пустоту перед собой смотрю и продолжаю не шевелясь сидеть на кровати, крепко вцепившись пальцами в матрас.

[indent]Этот разговор назревал слишком давно. Он собирался словно тучи перед грозой навевая бурю или самый настоящий ураган. Мы долго молчали, притворялись, делали вид, что ничего странного не происходит, но на самом деле замалчивали и замалчивали проблемы. Это никогда не приводит к хорошему, поэтому я всегда предпочитала говорить всё в лоб, напрямик, как есть. Но это была старая Карла. А та потерянная и разрушенная что есть сейчас просто потеряла эту способность. Энтузиазм Андера не давал сломаться и заставлял чувствовать стыд, поэтому и помалкивала. Я итак отобрала у него уже слишком много и вероломно разрушать всё дальше уже просто не могла. И так жертва за жертвой. С его стороны, с моей стороны, и вот к чему это привело.

[indent]Непонимание повисло в воздухе топором над головами, которые держат невидимые палачи. Он не слышит меня, я не слышу его. Он думает за меня, я думаю за него и этого для каждого будто достаточно. Это даже забавно. Серьёзная вещь, серьёзный разговор и мы вспоминаем, что являемся всего лишь подростками, которые в настоящей, взрослой жизни не смыслят нихрена. И я бы даже рассмеялась, если бы это было уместно. Но хватает мозгов этого не делать, потому что данный смех будет звучать беспечно и оскорбительно, а причинять боль Андеру я хочу меньше всего.

[indent]Я просто хочу В Ы С К А З А Т Ь С Я, хочу чтобы он меня понял/услышал и снова одарил своей безграничной поддержкой, наделил меня силой. Это эгоистично, это признание собственной слабости, но на данный момент я ни в чём так сильно никогда не нуждалась.

[indent]— Я не знаю, Андер, не знаю — с отчаянием поговариваю — Именно поэтому я и пошла в полицию, чтобы узнать все возможные исходы. Но учитывая как много зависит от Поло и моего отца выходит так, что выхода и нет — с горькой усмешкой руки в стороны развожу. Отчаяние сквозит в каждом звуке, в каждом движении — Это значит, что с этим знанием, с этой виной придётся жить до конца. А я не знаю, как с ней жить. И Гузман, боже, он же твой лучший друг — губу сильно закусываю лишь бы не заплакать. Я стала слишком слабой. Гормоны тоже делают своё дело и меня это неимоверно раздражает. Моё тело против меня восстаёт, а я итак на грани того, чтобы рассыпаться окончательно. На удивление, каждое слово даётся не с трудом. Они давно норовили сорваться с губ и при всём при этом я продолжаю больше переживать лишь за Андера, за него одного, потому что он заслуживает нормально жизни, а не всего этого болота, в которое я его так решительно затянула. Всё ещё думаю, что мне не место рядом с ним. Всё ещё думаю, что ломаю его и его жизнь, хотя могу этого не делать. Сомнения продолжают раздирать, не оставляя мне никаких шансов.

[indent]— Женой? — бровь вопросительно вскидываю и примеряю это слово к себе. Жена... Какая я жена, я избалованный ребёнок, но вслух этого не произношу, потому что как ни крути, мне приятно подобные перспективы слушать. Они ласкают слух, заставляют сердце замирать и в то же время бешено биться. Стать его женой сродни какой-то далёкой легенде, чему-то несуществующему.

[indent]Но всё это становится не важным, когда разговор набирает обороты и упрёки словно шпильки втыкаются в оголённую плоть. Раз за разом. Каждое его слово криком/шумом, так, что я даже вздрагиваю. Он никогда на меня не кричал и усталость вместе с раздражением берут верх. На эти минуты я чувствую себя той самой Карлой, что была раньше. Гордо подбородок вскидываю, с кровати поднимаюсь и смотрю в его глаза смело.

[indent]— Я ведь сказала, что просто провела знакомый мне ритуал, почему ты не понимаешь? — не кричу, шиплю, хлестко, резко, словно удар кнута разрезает воздух — У меня не было никакого выбора. То что мне нельзя делать аборт это бремя. Я подросток! Мне нужно время, чтобы принять реальность и подобные срывы это нормально, потому что я всего лишь человек — а теперь кричу. Даже не замечаю как голос переходит в этот диапазон. Дрожать всем телом начинаю — Я люблю тебя, и это правда. Я хочу быть с тобой, и это тоже правда. Но я задыхаюсь от того, что должна сидеть тут, от того, что не могу найти ответы на вопросы — затихаю, как тлеющий фитиль. Глаза опускаю. Снова боюсь его реакции — Я сломала твою жизнь — совсем тихо, еле слышно, но Андер точно слышит, я знаю. И это не для того, чтобы он меня переубедил, а чтобы З Н А Л, чтобы П О Н Я Л, чтобы осознал истину.

[indent]— А сумка... — рукой небрежно кидаю в сторону того, что на полу лежит — Я ведь говорила, тебе не обязательно работать, необязательно так себя изводить, мой трастовый фонд способен дать нам хорошую жизнь. Мы даже можем купить отдельное жильё, но ты выбираешь сложный путь. Зачем, Андер? — пытаюсь говорить спокойно, но голос дрожит. Вопрос денег сейчас вообще ни к месту, но он сам завёл этот разговор и молчать более я не могу — Здесь какой-то дурной гордости нет места. Из-за твоей работы я тебя практически не вижу, мы перестали разговаривать, у нас даже близости нет. Я скучаю по тебе, мне тебя не хватает. И всё дело в том, что ты не можешь принять факт того, что у меня в распоряжении есть деньги — а это звучит уже сердито. Не скрываю свою реакцию на его эту гордость. Снова подбородок вздёргиваю и смотрю пристально в ожидании ответов или в ожидании новой бури.

[indent]Безысходность/безвыходность убивают, грызут, даже Андер это понимает. Но сколько мы так сможем? Сколько сможем хранить секрет без последствий? Как скоро эта тайна сожрёт нас заново и кто-то сорвётся? Я не знаю как поставить это на карту, как довериться, я даже за себя сказать не могу. Я купила наркотики, вот к чему уже привело, а в следующий раз я могу просто принять их и что тогда? Или Андеру станет просто невыносимо без друзей, ведь их по сути и не осталось. Гузман был, но он не знает правды, поэтому Андер его избегает и всему виной Поло, и как бы я не пыталась оправдаться сама перед собой, как бы не пыталась себя убедить, что моей вины меньше, это чушь, настоящий самообман.

[indent]Я всё продолжаю оборачиваться назад и ужасаюсь собственной хладнокровности. Погиб человек, подросток, одноклассница. А моя голова была так забита привитыми "семейными ценностями", что я пошла не задумываясь на мерзкий, отвратительный шаг и каждый день теперь пожинаю плоды. Семья всё равно распалась, финансы отца на пределе и банкротство не за горами. И ради чего тогда всё было? Нужно остановиться, перестать это ворошить.

[indent]— Гузман всё это не заслужил — отчаянно проговариваю — А если когда-то это вскроется? Почему всё так сложно — груз на плечах становится ещё тяжелее, не знаю сколько выдержу — То есть мы должны просто забыть? Ты то сам сможешь? — эгоистично хочу услышать, что он уверен, что никогда не сорвётся, что никогда не вспомнит, но здравый смысл шепчет, что всё это не легко. Эта тайна однажды вполне может утащить нас на дно.

[indent]— Нет-нет, просто примеряю это слово — ну вот, теперь он думает, что я этого не хочу, молодец Карла, ничего не скажешь — Конечно я хочу этого, в будущем. Я не хочу чтобы ребёнок рождался вне семьи — слабо улыбаюсь, но эта мысль и правда греет, теплом разливается. В голове тут же скромная церемония вырисовывается, только мы и его мама — Просто дело в том, что даже это нам придётся поторопить. Если мы поженимся, отец не сможет добиться каких-либо прав надо мной. Все решения будут зависеть от нас, а так же я получу полный доступ к своему фонду — казалось бы, множество плюсов, но мысль выходить замуж из-за давления этих моментов оседает копотью в лёгких и гортани, оставляет горький привкус на языке. Но я должна была это произнести вслух, потому что это вариант. Тогда я смогу хотя бы свободно перемещаться и не бояться, что отец пойдёт в суд. Он не хороший человек конечно, но здесь будут совсем связаны руки — Но я понимаю, это снова слишком быстро и может породить новые проблемы — с грустью в голосе добавляю, сама в этих сомнениях растворяюсь. Но сколько можно? Пора признать, что жизнь уже не будет прежней, она изменилась и всё что мы можем — это принять последствия. Страшно? Конечно же, безумно, уверена что и Андеру тоже, но других выходов/вариантов нет и быть больше не может.

[indent]— Я поняла, прости — извиняюсь за всё и сразу. За наркотики в сумке, за то что говорю, что жизнь ему сломала. Только вот полностью его слова меня не успокаивают. Может он просто себя убеждает, хочет верить, а в одно прекрасное утро проснётся и поймёт, что без меня ему было бы лучше. Новая порция страха, так и до паранойи не далеко.

[indent]— Я не хочу к ним возвращаться и мне тебя достаточно — его слова нестерпимы, невыносимы. Сколько сомнений я заселила в его голове за прошедшие несколько минут? Нужно следить за языком. Решительно поднимаюсь с кровати, ближе к нему подхожу и опускаю ладони на его лицо, заставляя смотреть в мои глаза — Просто всё очень быстро и мне страшно. Безумно страшно из-за всего. Из-за тайны, из-за беременности, из-за того что я понятия не имею что делать, когда появится ребёнок, из-за того, что ты убиваешь себя на работе, из-за того, что однажды ты можешь понять что устал, из-за того что я сижу тут и боюсь как бы отец ничего не узнал и это лишь начало списка — поглаживаю большими пальцами его тёмные круги под глазами — Но я хочу справиться, правда хочу. С тобой — тихо добавляю, на носочки встаю и целую его в губы мягко, от этого тут же разряд электрический по телу проходит. Это нескончаемое ощущение, всегда возникает, стоит мне его коснуться. И в эти секунды я правда верю в то, что говорю. В эти секунды и правда кажется, что со всеми проблемами легко справиться, а страхи отходят на второй план. Он рядом. Вдалбливаю себе эту мысль тщательно. Слегка поцелуй углубляю и мягко кусаю за нижнюю губу. Дыхание сбивается, обычная на него реакция и я улыбаюсь. Отстраняюсь слегка — И если у тебя будет меньше смен, было бы просто замечательно, потому что я ужасно сильно по тебе тоскую и мы должны понимать, что во всём этом хаосе нам нужно для начала сохранить то, что у нас есть — мысли скачут вместе с настроением. Вот я опять решительна и спокойна. Вот я опять вспоминаю о том, что собиралась быть взрослым человеком, ибо проблемы наши уже вовсе не детские. Хотелось бы мне, чтобы это состояние продлилось как можно дольше — Согласен?