[indent]— Что это у тебя, дорогая? — голос его буквально за шиворот меня выдирает из пучины тяжёлых мыслей и я даже вздрагиваю от неожиданности. Геральд нежно обнимает сзади за талию, кладёт подбородок мне на плечо и смотрит на кусок пергамента, что я скомкала в руках. Раздражение такое сильное испытываю, что хочется вопить, кричать, швырять предметы и сжечь эту ненавистную бумажку в адском пламени. Но вместо всего этого я просто сглатываю и облизываю пересохшие губы. В последнее время я очень хорошу научилась сдерживаться, научилась мнимому спокойствию, хотя внутри меня буря невероятная. Две крайности, либо лечь на кровать и больше не двигаться, не говорить, не есть, не спать, либо идти в разнос, но ни тот, ни другой вариант мне не подходят. Я пытаюсь продолжать Ж И Т Ь, а если сказать точнее и более правдоподобно, то просто Ф У Н К Ц И О Н И Р О В А Т Ь, существовать.

[indent]— Редакторское задание. Нужно чтобы я вышла на работу на день раньше — своим вздохом показываю полнейшее недовольство, хотя на самом деле я ужасно соскучилась по дому, а потом... потом я вспоминаю, что теперь я живу в другом доме, а мой должен пустовать. Чёрт.

[indent]— Селена, не думай, я за тобой не шпионю, просто случайно увидел, что на конверте был знак не пророка, а министерства. Они что, начали тебя больше контролировать? — голос его становится более суровым, холодным, а я нахожу в себе силы развернуться в его объятиях и приобнять за плечи. Где-то месяц назад ровно так же я обнимала другого мужчину. В последний раз.

[indent]— Да, ты прав, письмо от министра, особое задание, которое нельзя перепоручить кому-то другому. К нему обратилась Агата Мэннинг, помнишь, мы встречались на одном из вечеров? — Геральд утвердительно кивает. Но имя её известно не только из-за той встречи, особа слишком уж влиятельная — Она выходит замуж и хочет чтобы лично главный редактор брал интервью и писал обзор. Я буду обязана сопровождать её и её жениха на предсвадебной подготовке, на всех походах по магазинам, на выборе торта и в конце концов на самой свадьбе — замолкаю и поджимаю губы. Вижу как Геральд сдвигает брови и от этого на лбу образуется морщинка.

[indent]— Звучит так, будто тебя нанимают как собачку на побегушках. Будто сказали к ноге и натянули поводок — в тоне его голоса злость, перемешанная с беспокойством — И кто жених? — я знала, что этот вопрос прозвучит.

[indent]— Только пожалуйста, не нервничай. Я твоя жена, твоя — поглаживаю его лицо подушечками пальцев и снова тело пронзает дежавю, беспощадно и безжалостно бьёт током — Артур. Жених Артур — на удивление на лице Геральда отразилось на напряжённость и не раздражение, а некое подобие улыбки.

[indent]— Что ж, я рад за него — ложь конечно же, но некое злорадство присутствует.  Стараюсь не придавать этому значения — Дособирай чемодан, мы выезжаем через час. Пойду оформлю документы — я лишь киваю с привычной лживой улыбкой на лице.

[indent]Мы целый месяц отсутствовали в Лондоне. Геральду дали разрешение провести этот медовый месяц в Европе. Мы объездили несколько стран и сейчас были в Париже. Но всё это время я пребываю будто бы во сне, всё как в тумане. Я на инерции шевелюсь, на инерции разговариваю, что-то делаю. Я улыбаюсь и говорю "спасибо Геральд, я люблю тебя" и ощущаю себя самой последней лгуньей, которая мне же и отвратительна. Нет, не полностью. Я люблю Геральда в каком-то смысле. Как друга, как хорошего человека, как свою защиту и опору на данный момент, но это не то, этого просто недостаточно. По настоящему я люблю лишь одного человека и так будет до конца моих дней. Это та любовь, которая уничтожает и заставляет чувствовать невероятную, почти невыносимую боль минута за минутой, час за часом, день за днём и легче не становится ни капли.

[indent]Я думала что уехав я смогу отвлечься. Получить новые впечатления, порадоваться, что могу выехать за границу, вдохнуть другой воздух, но ничего не вышло. Все мои мысли и сны лишь об одном. Я вижу ие пустые глаза Артура, я вижу боль в его морщинках на лице, я слышу его последние слова и вновь плачу в подушку либо закрываюсь в ванной. Такие действия привычные, родные уже. Но это не помогало, легче не становилось. Поэтому я нашла новый способ справляться с душевной болью. Это не правильно, но иногда ненадолго спасает. Видимо, это нечто психическое, но мне плевать. Просто иногда я достаю лезвие и оставляю несколько порезов на ляшках, там, где видно не будет. Затем через несколько дней заживляю с помощью заклинания, чтобы не оставалось шрамов и по новой. Эта физическая боль слегка перекрывает душевную. Хоть что-то.

[indent]После прибытия в Лондон я сказала, что нужно забрать вещи из моей квартиры и направилась туда. На самом деле мне просто хотелось побыть одной, подготовиться. Агата прислала сову о том, что сегодня вечером ждёт меня на ужин. Гадство. Но выхода не было. Я приняла душ и вновь оставила на коже несколько порезов, они помогут сосредоточиться, определённо. Я знаю, почему Агата всё это делает — метит территорию, хочет показать где моё место и где её. Из-за этого я сначала надела слишком откровенное платье, но осознала что это по детски и я просто дура. Перестала строить из себя то, чем являться не хочу, надела простое тёмно-синее платье, мантию и через полчаса уже стояла возле чужой двери. Стук, ещё, и ещё, пока дверь наконец не открылась.

[indent]— Добрый вечер, мистер Крейн — да, я избрала такую тактику. Официальность, никаких личных отношений, Н И Ч Е Г О — Прошу прощения, немного опоздала, надеюсь мисс Мэннинг не расстроилась из-за этого — я двумя руками крепко сжимаю клатч до побелевшие костяшек. Только сейчас решаюсь посмотреть в его глаза и складывается впечатление что он вовсе меня не ждал — Я что, перепутала день? Ужин, 30 января, 18.00, твоя квартира, Агата мне писала — уверенность в тоне тает с каждым новым словом. Видеть его невыносимо, но я всеми силами сосредотачиваюсь на другом.

[indent]Раз-два. Вот я стояла твёрдо на земле, чувствовала под собой опору. Вот я поставила себе всевозможные рамки и выстроила стены. Вот я собралась с силами и решила быть профессионалом, коим и являюсь. Вот я определила для себя, что это всего лишь очередная работа, может мне даже по завершению выпишут премию, почему бы нет. Пусть все будут смотреть на моё унижение, пусть будут посмеиваться, мне не привыкать. Я сделаю то, что от меня требуется и буду делать это с достоинством, с высоко поднятой головой. Но потом раз-два, лишь щелчок звонка и я лечу в пропасть сотканную из бесконечной боли, потому что вижу это лицо, этот взгляд.

[indent]Б О Л Ь Н О

[indent]Бесконечно, беспросветно, Н Е В Ы Н О С И М О. Мы пообещали отпустить друг друга, мы решили, что теперь нам окончательно и бесповоротно пора идти только вперёд, каждый по своему жизненному пути. Мы знали что это будет болезненно, но кажется что полностью не оценили масштабы.

[indent] ОТВРАТИТЕЛЬНО Б О Л Ь Н О

[indent]Мы жертвы авиакатастрофы. Самолёт упал где-то в горах, туда, куда не могут добраться спасатели, но они нам и не помогут, ведь мы М Е Р Т В Ы. Но умерли мы так, что каждой клеточкой тела прочувствовали этот ад. Сначала страх, ужасный, давящий и безысходный страх, когда железная огромная машина падает с небес, а ты внутри и от тебя ничего не зависит. Ты не можешь спастись. А затем ты чувствуешь удар такой силы, что отбивается абсолютно каждый орган, кожа лопается, суставы и кости ломаются, мышцы рвутся, конечности отсоединяются под этим давлением и последнее что ты напоминаешь перед смертью это С Т Р А Х и Б О Л Ь. Тебе больше нет смысла ждать спасения, тебе больше нет смысла думать о будущем. Теперь ты просто холодный труп, призрак безликий, который вечно будет бродить между руин собственной жизни.

[indent]НЕВЫНОСИМО Б О Л Ь Н О

[indent]Я буду часто его видеть и каждый раз это будет унижением специальным от Агаты. Будто бы я её десерт, которым она хочет насладиться и поэтому на вилку раз за разом будет гачаживать лишь маленький кусочек, раздирать на части. И ведь самое забавное, что я способна подобное выдержать. Не смогу выдержать лишь присутствие Артура. Он смотри так холодно, что кажется будто моя кожа покрылась инеем. Он измучен, уставший, заросший, а в глазах... в глазах П У С Т О Т А, которая отражает мою собственную. В этом кривом зеркале есть кусочек правды. Он сдался, я сдалась. Он сдался работе, я сдалась унижению. Я будто бы чувствую запах гниющей плоти, его или моей? Н А Ш И Х, так будет правильнее. Тошнотворный, земляной запах, с примесью тухлятины. Кто мы теперь? Как нам жить дальше?

[indent]Н Е В О З М О Ж Н О

[indent]— Фезерингтон. Я решила оставить свою фамилию — сглатывая тихо произношу. Это кошмар, плохой сон. (нет, нет, нет, это реальность, которую вы заслужили и за которую боролись). Подсознание как обычно насмехается надо мной. Киваю в благодарность за приглашение и захожу внутрь.

[indent]Находиться тут так же тяжело. Стены кажется давят, нагнетают обстановку и вижу всё я в какой-то серой призме, цвета покинули этот мир. Сажусь в кресло неторопливо, внутри всё дрожит нестерпимо.

[indent]— Нет, спасибо, возможно за ужином выпью бокал вина — учтиво проговариваю, со всем уважением, но этот излишне официальный тон выводит из себя, а вопрос Крейна заставляет и вовсе застыть в непонимании. Чего он снова хочет? Чего снова добивается? Сглатываю и поднимаю на него взгляд.

[indent]— Спасибо что интересуетесь. В целом неплохо — на этом следовало закончить разговор и дождаться Агату, но я просто не могла. Внутри остаток бури поднялся — Послушай, нам обязательно общаться в таком формате? — голову на бок склоняю и смотрю пристально, хотя это причиняет новую порцию боли — Я не виновата, что мне приходится быть здесь и мозолить тебе глаза. Мне пришёл приказ лично от министра, потому что твоя прекрасная невеста решила унизить меня по полной программе, а я не могу отказаться. Да, мы будем часто видеться, у нас будет много интервью и я много где буду вас сопровождать — говоря это вслух я осознаю как сильно злюсь на эту реальность, какой гнев из нутра поднимается и затягивается в узел, удавкой на шее словно поводок шипастый и я даже будто бы чувствую горячую кровь, что стекает по шее из ран и даже нервно пальцами по ней провожу чтобы убедиться, что крови нет — Нравится ли мне это? Нет, Крейн, не нравится. Я чувствую себя абсолютно безвольной и пустой. Я смотреть на тебя не могу, потому что ты вечное напоминание, что жизнь закончена, что все сказки про любовь и жили долго и счастливо ложь. Всё что я чувствую, когда смотрю на тебя так это боль. И поэтому не смей так грубо со мной разговаривать и беситься от того, что я здесь. Это не ты собачонка на побегушках у избалованной девчонки — задыхаюсь от эмоций, от гнева накатившего, но тут же язык прикусываю — Извини, она твоя невеста и мать твоего будущего ребенка, я не должна так говорить — опускаю голову и смотрю на свои руки. До сих пор сжимала клатч и теперь абсолютно не чувствую пальцев и с трудом их разгибаю.

[indent]Н Е В Ы Н О С И М О

[indent]Хочется провалиться сквозь землю. Хочется уйти. Послать Агате сообщение с извинением и сказать, что нужно перенести. Но проблема в том, что это ничего не решит, не изменит. Я всё равно буду обязана приходить к ним домой... К НИМ, боже, как мерзко это звучит. Я всё равно должна буду ходить за ними по пятам и писать статью за статьёй, восхваляя и восхищаясь. Писать, как Агате Мэнниг повезло заполучить в свои сети главного холостяка волшебного мира. Писать, как их глаза светятся Л Ю Б О В Ь Ю, когда они смотрят друг на друга. Я должна буду писать, какое восхитительное и шикарное платье выбрала Агата, должна  писать, как жениху идёт костюм. Должна писать, какой торт они выбрали В М Е С Т Е. Это всё просто отвратительно.

[indent]Я всё ещё слишком хорошо помню, как М Ы готовились к нашей свадьбе. Мы не хотели пышное торжество, хотели сделать этот день только нашим, но тётушка Артура была неприклонна. Она всё бушевала и бушевала на тему того, что жених из благородного рода Крейнов просто обязан провести нормальную свадьбу. С пышным платьем, букетом, бутаньеркой, пиром, танцами и с гостями в количестве не меньше ста пятидесяти человек. Артур пошёл на уступки, а я просто поддерживала, потому что единственное чего я хотела это увидеть кольцо на своём пальце и провести несколько дней с ним не вылезая из постели. И если уж честно, всё прошло не так плохо как могло бы. А теперь... теперь Агата решила всё это переплюнуть. Я не сомневаюсь, что у неё и правда какой-то план довести меня до белого каления. И при всём при этом... чёрт, сложно признать, но я правда думаю, что она Л Ю Б И Т Артура, как бы отвратительно это не звучало. Но что поделать, в Крейна невозможно не влюбиться.

[indent]Все эти мысли давят и давят, стихией обрушиваются и выжигают те остатки живого, что остались внутри. Тяжело о нём думать, тяжело думать о том, что ждёт впереди, тяжело смотреть на него, тяжело вспоминать всё то, что нас когда-то связывало. Я была так сильна и решительна, а теперь вновь добровольно обвязываю камень верёвкой, затем второй конец надёжно обматываю вокруг собственной лодыжки. Камень беру в руки и остаётся сделать лишь шаг. Маленький прыжок в нкизбкжность и мучения, после чего последует П У С Т О Т А.

[indent]Я не вынесу.

[indent]Я просто не смогу.

[indent]Это слишком тяжело. Практически Н Е В Ы Н О С И М О. Ни один человек не способен вынести столько боли.

[indent]Нужно за что-то другое хвататься. Я замужем, у меня семья, жизнь П Р О Д О Л Ж А Е Т С Я. А ещё совсем скоро должен приехать Бастиан, а у него талант вытаскивать с самого дна. Он тот накаченный спасатель, что сидит на вышке и смотрит в свой бенокль. Да, хоть что-то, это начало.

[indent]Но я отвлеклась лишь на секунду. На одну гребенную секунду, потому что Артур взрывается моментально и снова на меня кричит. Швырчет бокал и я вздрагиваю от того, как он рассыпается на мелкие осколки при ударе об стену. Разбивается ровно так же, как уже разбились наши жизни. Символично, не правда ли? Но плевать. Кровь закипает от гнева, от каждого его слова. Руки сжимаю в кулаки и ногтями впиваюсь в мягкую кожу. Он это серьёзно?

[indent]Воздуха не хватает.

[indent]Нужно молчать. Молчать. МОЛЧАТЬ!

[indent]Прикусываю щёки с внутренней стороны до боли, Прикусываю язык, но нет, меня не остановить, потому что Крейн перешёл границу.

[indent]— Б-б-бороться? — переспрашиваю с неким недоумением смешанным с гневом. Шиплю словно змея — Не тебе говорить о том, чтобы бороться за что-то! Не тебе Крейн! А ты боролся, а?! Боролся когда выбрал метку? Или может боролся когда нас разводили? Ты сдался! Сдался чёрт тебя возьми! Ещё тогда нужно было бежать и ты это знаешь, так что не смей говорить мне про борьбу! — гнева столько, что он затмевает боль и я ему благодарна. Он даёт силы и даёт возможность просто Д Ы Ш А Т Ь. Это так просто, вдох-выдох, вдох-выдох.

[indent]— Я хочу, чтобы ты уважал меня и понимал, что не тебе одному хреново! Я не рвалась быть у вас на побегушках, так что весь свой гнев можешь вылить на свою невесту и поинтересоваться у неё зачем ей у ног нужен не любой другой журналист, а именно я! Ты хоть соображаешь как мне тяжело всё это делать? Я должна документрировать твою свадьбу! И должна унижаться раз за разом, терять достоинство раз за разом, потому что Агата этого захотела, а министр с радостью поддержал! Все они... — голос резко сорвался до хрипа, задрожал настолько, что я даже не смогла продолжить фразу и пришлось взять секунду паузы — Все они хотят указать мне моё место. И в этой ситуации жертва не ты, не надо строить из себя обиженного! — кричу так что не слышу свой собственный голос. Он доносится откуда-то из потустороннего мира. Мы всё усложням раз за разом и не можем остановиться. Когда это закончится? Когда?

[indent]— Мы должны жить дальше, да, я не отказываюсь от своих слов, но обстоятельства таковы, что я буду рядом и ты должен, нет-нет-нет, ты ОБЯЗАН вести себя нормально! Не тебе одному плохо — говорю чуть тише, но гнев ещё не полностью вышел. Ещё не полностью вступил в свои законные права. Мне так много хочется ему сказать — Не веди себя как мальчишка в депрессии. Я нашла в себе силы прийти сюда, потому что выхода не было, но если ты продолжишь я окончательно сломаюсь и виноват в этом будешь ты! — боюсь что на этом разговор не закончится. Просто не может. Слишком много чувств, эмоций, отрицания и Б О Л И.